Супергерой [СИ] - Меган Беннет

пачку сигарет, которые в тихую курил Алекс, когда приезжал к нам в гости со своими родителями. Нахожу помятую пачку, которая вся истрепалась, пока лежала среди всякого барахла. Открываю и нахожу там две немного помятые сигареты.

— Надеюсь, ты не привередливый, — подаю рыжему упаковку «Marlboro».

— О, спасибо большое. Ты меня спасла!

— Точнее помогла скорее сдохнуть, — фыркаю я, а Барнс мотает головой, смеясь.

— Как всегда все испортила.

Чак достает одну сигарету и прямо на школьной парковке закуривает, морща правый глаз. Затягивается, а потом отрывает сигарету от губ, выдыхая дым. Он сосредоточено смотрит на меня, пока я завожу машину.

— Говорят, что Эндрю ударил какого-то парня с третьего курса за то, что тот спросил про ваши с ним отношения.

Моя левая рука, которая хотела закрыть дверцу, замирает на ручке.

— Когда? — скрипя зубами, спрашиваю я, продолжая смотреть на ручку двери.

— После обеда, вроде.

— Да, блять, что за человек-то такой?! — ударяю по рулю в ярости, совсем не заботясь, что за этой сценой наблюдает Чак.

— Ого, — произносит парень, снова выдыхая дым сигарет.

Хлопаю дверью и выезжаю с парковки, даже не прощаясь со своим собеседником.

Разве Квилл не понимает, что у него больше не будет вторых шансов в школе? Его уже ловили неоднократно за драки, грозясь отчислением. Последний раз его почти отчислили, но миссис Доррес простила, взяв обещание, что больше никаких драк. И этих драк не было больше восьми месяцев. Ну, на территории школы так точно.

Ненавидела я сейчас и себя, потому что довела парня до того состояния, что тот начал размахивать кулаками. Надеюсь, школьная администрация не узнает об этом инциденте и все будет хорошо. Будет обидно, если Эндрю отчислят в последний учебный год.

Подъезжая к дому, вижу Джастина, сидящего на ступеньках моего крыльца. На нем синяя толстовка, которая была расстегнута, а под ней белая футболка. Капюшон он снова натянул на голову, только в этот раз не было кепки. Голова у него была опущена, а в руках он держал какую-то бумагу. Когда я заехала во двор, он поднял голову и снова опустил.

Я вышла из машины и прошла к дому, садясь рядом с ним.

— Привет, — почти шепотом здороваюсь я с ним.

— Я просто… — Он запинается, крутя в руках сложенную белую бумагу. — Я не знал с кем об этом поговорить и подумал, что может… Может ты могла бы?

Джастин так и не поднял голову, а мне хотелось посмотреть ему в глаза и узнать настоящее его состояние.

— Если хочешь, то можешь рассказать мне все, что хочешь.

— Тайлера не убили, — голос его немного вздрогнул, и он подает мне ту самую бумагу. — Он сам это с собой сделал.

Трясущимися руками раскрываю бумагу и вижу копию записки.

«Ты опоздал, мудак! Никто не заберет мою жизнь, если я сам это не сделаю».

Тайлер Скотт был страннее и ненормальней, чем я вообще могла представить. Он убил себя, чтобы его не убили.

— Он эгоистичный ублюдок, — выплевывает Джастин, начиная нервно трясти ногой. — Возможно, мы бы нашли какой-нибудь способ спасти его, но он захотел умереть так, чтобы все знали, что он не позволит управлять кому-то своей жизнью. Только вот это доказывает лишь то, что он боялся. Боялся того, что с ним может сделать тот убийца. Тайлер убежал от проблем, совсем не подумав о своей матери или отце.

Я сидела и слушала Джастина, совершенно не зная, что надо сказать в такой ситуации. Да, я была согласна с ним, но кто я такая, чтобы судить Тайлера? Наши мысли со Скоттом были похожи, только я собиралась быть живучей тварью, а не убивать себя.

— Давай выпьем по чашечке чая, м? — предлагаю я, кладя левую руку ему на локоть.

Он поднимает голову, и я вижу его выцветшие синяки, которые почти исчезли. Отросшие золотые волосы непослушно торчали из под капюшона, а в карих глазах была какая-то пустота. Такая пустота, когда ты понимаешь, что что-то делал напрасно и вообще сомневаешься в правильности своих действий. Возможно, что такая пустота видна и в моих глазах.

Джастин соглашается на чай, и мы входим домой. Бросаю сумку в прихожей и веду своего гостя сразу на кухню, где ставлю чайник и сажусь на тумбу, как обычно, пока Бибер садится за стол.

— Этот псих-убийца сегодня снова оставил послание, — прочистив горло, говорю я. — Но он не назвал следующее имя.

Парень играет скулами и начинает потирать свои руки, двигая свои часы вперед-назад. Его взгляд сосредоточен вроде на них, но в тоже время, он смотрит сквозь свои часы. О чем он думал, я не знала, но явно не о том, какая сегодня хорошая погода.

Бибер ничего не отвечает на мою новость, а я сползаю с тумбы и достаю кружки с пакетиками чая. Разливаю кипяток по кружкам, ставя на стол, и вытаскиваю вишневый пирог, который мама испекла вчера утром в честь моих соревнований.

— Как думаешь, кто следующий? — подает голос мой гость, пока я разрезаю пирог.

— Может, кто-то из окружения Картера? Пока только их убивали.

— Я тоже так думаю. Но вот только кого? — ставлю тарелку с пирогом перед ним на стол. — Спасибо.

Кусая нижнюю губу, я сажусь за стол и начинаю размешивать ложкой свой черный чай. Джастин делает тоже самое, при этом вид у него был задумчивым. Никто из нас не притрагивается к пирогу, потому что кусок в горло не лез. Даже чай мы пили очень долго, чаще смотря на свои кружки, нежели пить из них жидкость.

— Ты не боишься? — вдруг спрашивает он, и я тут же поднимаю на него свои глаза.

— Боюсь, — честно признаюсь я, снова начиная кусать губы. — А ты разве нет?

— Нет, — он даже не задумывается над ответом, словно знал, что я задам этот вопрос. — Я ненавижу чувство страха и не собираюсь его испытывать из-за какого-то психа, возомнившего себя неизвестно кем.

Все это время он продолжал смотреть на свою кружку, говоря немного хриплым голосом, пока моя кожа начинала покрываться мурашками.

— Я иногда говорю очень глупые вещи, но не хочешь посмотреть бейсбол? — жмурясь, спрашиваю я. — Через час будет трансляция, и я знаю, что сейчас не подходящее время, но это немного отвлечет тебя, да и меня тоже.

Он поднимает взгляд на меня и уголки его губ немного поднимаются.

— Прости, но я не люблю бейсбол, — он пожимает плечами.

— И как тебе вообще живется? Джастин!

Парень смеется, пока я, выпучив глаза, возмущалась на него.

— А что ты вообще